От трансформаторной будки - до границ Евросоюза
Вечером 27 октября полиция парижского предместья Клиши-су-Буа проводила облаву на малолетних торговцев наркотиками. Погоня за ними заставила двух юнцов - мавританца и тунисца - спрятаться в трансформаторной будке. В ней они и погибли, пораженные током. Были ли погибшие нарушителями или нет - сейчас неважно. Как и то, находился ли кто из них в родстве с местным муллой. Только, начиная с 28 октября, их единоверцы, в основном, алжирцы, приступили к ночным погромам. Объектами нападений стали, главным образом, дорогие автомобили (в среднем по 500 еженощно), престижные магазины, кафе, а также несколько полицейских участков и школ - все, что в понимании люмпенизированной молодежи символизирует недоступную им буржуазную сытость, враждебную власть и чужую культуру. Волнения в той или иной степени охватили около половины из 700 мусульманских общин Франции. Преобладает мнение, что беспорядки координировались единым центром. По прошествии двух недель они стоили жизни одному «титульному» французу. Несколько десятков полицейских получили ранения и травмы. Материальный ущерб составил не менее 16 миллионов евро. В меньшем масштабе, но с той же дерзостью аналогичные акции предприняты в Бельгии, Германии и Дании. Задержаны около 600 человек, часть из которых отпущена во избежание обострений. 7 ноября Париж предоставил местным властям право вводить на подведомственной территории чрезвычайное положение. Его смысл состоит в формировании отрядов самообороны при жестком комендантском часе. Эти меры, по-видимому, возымели эффект. Нам же предстоит разобраться, почему поколение «пепси» «перешло» на «коктейли Молотова» и как далеко зайдет «европейская интифада»?
К портрету выбравших «коктейль Молотова»
54 миллиона титульного населения Франции стареет с каждым годом. Его средний возраст приближается к 45 годам - европейский рекорд. При этом удельный вес семей, воспитывающих 3 и более детей, составляет лишь 11%. Но 6,5 миллиона эмигрантов (66 % - арабы) представляют, возможно, самую молодую мусульманскую общину в Европе: ее средний возраст - 24 года, число семей с 5 и более детьми - более 50%. Страна с наполеоновских времен считалась одним из центров притяжения европейской эмиграции. После ухода из Алжира и деколонизации прочей Африки в конце 50-х годов прошлого столетия Франция пополнилась полумиллионом сограждан. Естественное желание спасти-поддержать бывших колониальных чиновников из числа африканцев совпала с потребностями растущей французской экономики. В середине 60-х годов неприхотливые эмигранты заполнили более 70 процентов рабочих мест в отраслях, не требующих профессионального образования: низовой уровень сферы услуг, частично - угледобыча и нетехнологичное конвейерное производство. Там, где рабочий час в пересчете на евровалюту стоит 1,5-2 евро при его среднефранцузской «стоимости» в 6 евро. Но уже с начала 70-х годов, в том числе, под влиянием студенческих бунтов 1968 года, а также благодаря появлению политической надстройки, те же эмигранты получили социальные дотации, сопоставимые с оплатой неквалифицированного труда. Зачем тогда работать? А если не работать, для чего учиться? Французы не лукавят: жилье, здравоохранение, всеобщее среднее образование, даже начальная юридическая помощь в прямом смысле слова дарованы всем гражданам Пятой республики. Но, например, в районе Марселя - главного арабизированного мегаполиса Франции (15 процентов - эмигранты) - в конце прошлого века школы посещали лишь 36 процентов детей афрофранцузов. А ведь это уже, как минимум, их второе поколение! Многие из них заполняют «досуг» наркоторговлей, воровством, другими видами уличной преступности. 10-процентное меньшинство приносит свыше трети регистрируемых в стране преступлений. Еще столько же скрывают внутри общин, незаинтересованных в выявлении властями незаконных эмигрантов. Обостряются меж- и внутриобщинные отношения, прежде всего между арабами, турками, курдами, выходцами из «черной» Африки. Сотни преступников создают репутацию тысячам ищущих работу. Культурно-образовательный вакуум и социально-правовой нигилизм отягощаются иждивенческим мироощущением. На него накладывается исламизированный духовный поиск, в том числе, экстремистской направленности. Эмигрантские предместья многих французских городов по быту, языку, нравам и даже запаху не отличаются от исторических родин большинства обитателей - выходцев из Марокко, Алжира, Туниса, Турции. Другие национальные меньшинства - 600 тысяч евреев, 300 тысяч португальцев, 270 тысяч армян - по-разному интегрированы во французское общество. Будучи в массе законопослушными, они по историческим и социальным причинам выступают возмутителями спокойствия в эмигрантской среде. Противостояние мусульман иудеям, армян туркам дополняется репутацией португальцев, близких по социальным характеристикам к афроэмигрантам, но имеющих среди них репутацию штрейкбрехеров. Тем временем страсбургские еврочиновники нас учат, как вести себя Чечне.

 

Расчеты, обернувшиеся просчетами
Вообще говоря, контроль в странах Европы за беспокойными этническими меньшинствами обеспечивается по стандартной схеме - через приобщение их лидеров к местным элитам. Схема работала до начала 90-х годов, то есть. до того времени, когда вслед за советским уходом из Афганистана явственно проявился исламский ренессанс. На первые роли в мусульманских диаспорах стали выходить исламские иерархи, оказавшиеся более востребованными своими единоверцами, чем их предшественники - олигархи-космополиты уровня египтянина Доди аль-Файеда, памятного романом с принцессой Дианой. Но имамы и муфтии, зависимые, скорее, от саудовских ваххабитов, чем от лондонского Сити и парижского Ситэ, уже не вписывались в прежнюю западноевропейскую элиту, да и не сильно к этому стремились. Новые общинные предводители утратили мобилизующий к подражанию образ респектабельных буржуа. На этом фоне произошел скачкообразный рост национального самосознания, часто опережающий здравый смысл. «Процесс пошел» после распада социалистической системы и упадка внутриблоковой дисциплины. Успех, по существу, сепаратистских сил в Прибалтике, затем парад «суверенитетов» в остальной Восточной Европе произвел впечатление на прочих соискателей национальных «самостей». Сработала формальная логика: эстонцы и хорваты выгнали «федеральную власть» - чем хуже алжирцы или курды. Они, «сколько себя помнят», живут тоже в этнически однородной среде и в участии «федерального центра», понятное дело, не нуждаются. Вопрос, кто в доме хозяи, чаще задают гости, воодушевленные, в том числе, примером Косова. Хозяева, тем временем, опасаются обвинений, как минимум, в евроинтеграционной непоследовательности, максимум - в расизме. Террористическая атака на США, не без глумления над правоверными завершившаяся ответным ударом по Афганистану, а главное - похабная война американской коалиции против Ирака привели в броуновское движение десятки миллионов мусульман-эмигрантов. На этом фоне сомкнулись ряды антиглобалистов (читай - антиамериканистов) с «соискателями» духовно-исламской альтернативы однополярному миру во главе с «безбожной» Америкой. Непреходящее триумфаторство Запада после «победы над коммунизмом» оставило без его внимания тот факт, что число (около 170), состав, а порой и численность антиглобалистских группировок соответствует количеству и характеристикам коммунистических и левых партий до падения Советского Союза. Исламизм же, еще 15 лет назад бывший если не союзником, то попутчиком Запада, вышел главным победителем в «глобальном столкновении демократии с тоталитаризмом». Победителям в немалой степени помогла и инерция двойных стандартов. Та, что по сей день «разводит» тех же чеченских «национал-освободителей» и террористов Аль-Каиды. Привыкшие к разборкам внутри европейской цивилизации, на худой конец - между христианами и мусульманами, мы не в состоянии ни предвидеть, ни локализовать конфликты, зреющие в чуждой для нас этнокультурной среде. В первую очередь, между самими правоверными, у которых копятся вопросы к не более нам знакомым их соседям - тем же китайцам и индусам, в сумме составляющим три четверти человечества. Кто кого там спровоцирует и какие последствия при этом пожнет «цивилизованный» миллиард, не прояснят ни Библия, ни Коран, ни еще более древнемудрый Талмуд. Снисходительно разбираясь с женскими платками у евромусульманок, Запад не заметил, как оказался повязанным уже не хиджабами, а исламистской сетью - по существу в трансатлантическом масштабе.
* * *
Являются ли события во Франции предвестником геополитического передела или это лишь локальная разведка боем с применением доселе неизвестного этнического оружия, сказать трудно. Как и то, насколько эти события скажутся, например, на популярности националистических партий в Европе, перспективах вступления Турции в Евросоюз или трансъевропейском туризме. Очевидно одно: мир, независимо от «частно-исторических побед» разделяемый на нищих и богатых, самонадеянных и безответственных, никого не осчастливит и не обезопасит. Ни ощетинившегося полицейским частоколом сытого обывателя, ни спрятавшегося в трансформаторную будку обрезанного юнца.