Беру в руки газету, читаю: "Чтобы занять достойное место среди цивилизованных стран мира, России надо сделать …" - далее идет объяснение того, что именно надо сделать России.
Включаю телевизор: "Нам предстоит пройти еще немалый путь, чтобы стать полноправными членами современного европейского и мирового цивилизованного сообщества … "Наверное, излишне пояснять, кому это "нам". Конечно же, не немцам или французам, а россиянам. России.

Вольно или невольно вспоминается известная поговорка о калашном ряде и суконном рыле, и возникает недоуменный вопрос: да что с нами случилось-то, почему Россию в тот самый ряд не пущают? И всегда ли, на всем, так сказать, историческом пути мы такими суконными были или, может быть, на последнем "перестроечном" перегоне отстали от остального цивилизованного мира?

В поисках ответа на этот вопрос, видимо, придется, хотя бы бегло, оглянуться на упомянутый исторический путь.

И самое лучшее, наверное, начать с начала - с Киевской Руси, с того времени, когда Париж, по свидетельствам тогдашних путешественников, в сравнении с Киевом, выглядел большой деревней, и французский король, считая за честь породниться с киевским княжеским домом, настойчиво сватал и высватал-таки дочь Ярослава Мудрого Анну, которая была не только начитанной девицей, но и знала три языка, сам же король был неграмотным…

Однако же такое начало может показаться уж слишком удаленным от нашего времени. Чтож, согласимся с этим и в своем огляде на прошлое "перешагнем" через гибель Киевской Руси под копытами хлынувших из азиатских степей орд полудиких кочевников, а потом - через возродившуюся, новую, уже Московскую, Русь, и остановимся на близком нам, почти "вчерашнем" девятнадцатом веке.

В середине этого века Россию удостоил своим посещением французский путешественник маркиз де Кюстин. Его принимали в Петербурге на высшем, как бы мы нынче сказали, уровне: сам царь приглашал его на балы и обеды в Зимний дворец.

Маркиз, так сказать по совместительству, был еще и писателем. Так что свои впечатления от вояжа он потом изложил в довольно объемистой книге. И что маркиз написал в своей книге?

Он полностью отказывает русским не то что в талантах, а даже в каких-либо способностях, "кроме способности подражать другим".

Обозревая архитектурные памятники Петербурга, он прямо говорит, что "усилия русских напрасны". А чтобы мы на сей счет м наперед не заблуждались, пророчески добавляет: "Старания их будут напрасными и в будущем".

Он пишет также, что "сам воздух страны враждебен искусству… И при таких условиях нечего ждать, чтобы создавалась серьезная литература".

И писано это было в 1839 году. То есть уже после Пушкина. Россия уже дождалась своего национального гения, а ей все еще твердят: "Нет у вас литературы, и ждать нечего!"

"Я не ставлю в вину русским того, каковы они есть, - милостиво великодушничает Кюстин, - но я порицаю в них притязание казаться тем же, что мы…"

Середина девятнадцатого века, а посмотрите, как по-современному, прямо-таки по-сегодняшнему, звучит! Слова немного другие - как-никак писалось сто шестьдесят лет назад, - но суть-то, суть та же: неча со своим азиатским рылом в европейский калашный ряд лезть - ишь чего захотели!..

Да, сто шестьдесят лет минуло, и войны и революции и у них, и у нас прогремели, а в отношении Европы к России мало что, а можно сказать и ничего, не изменилось. Если маркиз говорил о нас: ""Вот люди, пропавшие для дикого состояния и потерянные для цивилизации", - то разве не то же самое мы слышим в свой адрес от нынешних европейцев?!"

Недавно вроде снизошли к нам приняли в Евросоюз. Однако же просвещенным цивилизаторам показалось, что мы что-то не так, по их разумению, делаем в Чечне, и нас с треском выпинывают из того самого европейского калашного ряда…

И как тут не вспомнить точные - их надо бы в бронзе отлить или на мраморе высечь - Пушкинские слова: "Европа по отношению к России всегда была столь же невежественна, сколь и неблагодарна".

Какую благодарность имеет в виду Пушкин, могут спросить недруги России, и Пушкин им отвечает: ценой собственной гибели мы остановили татаро-монгольское нашествие на самом краю Европы, чем и спасли европейскую цивилизацию. И пока мы слепли в дыму пожарищ, Европа строила дворцы и соборы, открывала университеты и библиотеки.

Эту же мысль о спасении Европы Россией, разве что в несколько иной "редакции" Пушкин повторит и в своем замечательном публицистическом стихотворении "Клеветникам России". Вспомним хотя бы несколько строк этой блистательной отповеди:

О чем шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?

Что возмутило вас?

И ненавидите вы нас…

За что ж? Ответствуйте: за то ли

Что на развалинах пылающей Москвы

Мы не признали наглой воли.

Того, под кем дрожали вы?

За то ль, что в бездну повалили.

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?..

Пушкин говорил об Отечественной войне 1812 года. Но разве политическая ситуация почти в зеркальном отражении не повторяется в наше время? Советский Союз, сиречь Советская Россия, в войне 194121945 гг. - уже в который раз! - ценой большой крови спасла Европу да и весь мир от фашизма, страшной чумы двадцатого века. Факт вроде бы общепризнанный, не подлежащий ревизии или какому-либо "переосмыслению". И как же ныне, по истечении некоторого времени, "благодарит" нас высокоцивилизованное европейское сообщество, о чем шумят нынешние витии?

Благодарит, можно сказать, в лучших традициях прошлого. Помпезно отмечая пятидесятилетие высадки англо-американского десанта в Нормандии, события в масштабе великой войны не такого уж и значительного, наши союзники не только сочли возможным не пригласить нас.

Но и "подали" это событие, как главную решающую победу над Германией.

Как видим, "переосмысление" идет полным ходом. Победа России переадресовывается другим государствам.

Но и того кое-кому, как из "забугорных", так и доморощенных недругов и клеветников России, показалось мало. В средствах информации (правильнее бы говорить - дезинформации) замелькали сообщения о некоей грозящей миру опасности, исходящей… Вам, наверное, уже понятно откуда исходящей - разумеется, не из просвещенной Америки или еще более светлой Европы, а из "варварской, все еще нецивилизованной", России. Именно оттуда, оказывается, исходит угроза - страшно вымолвить! - русского фашизма…

Известную нашу поговорку: ври, да знай меру, - видимо, надо считать безнадежно устаревшей. Современные пираты пера не брезгуют пользоваться "технологиями" из арсенала Геббельса, который говорил, что ложь, чтобы быть эффективной, должна быть чудовищной.

Впрочем, удивляться или тем паче возмущаться этой наглой ложью было бы по меньшей мере наивно. Удивляться надо тому, как Сталину удалось сделать всегдашних недругов России своими союзниками. Правда, плата-взнос в этот союз были разными: мы платили кровью, человеческими жизнями, они же - ленд-лизом и тушенкой. И с открытием второго фронта не очень-то торопились: высадились в Нормандии лишь после того, когда исход войны был уже предрешен.

Да и в само понятие "союзники" они вкладывали нечто иное, чем мы. Вот что писал Черчилль в Одном из (недавно рассекреченных) меморандумов в те, может быть самые критические для нашей Родины, месяцы, когда Красная Армия вела судьбоносные бои под Сталинградом: "Все мои помыслы обращены прежде всего к Европе. Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и независимость древних европейских государств. Хотя и трудно говорить об этом сейчас, я верю, что европейская семья наций сможет действовать единым фронтом, как единое целое…"

Повнимательней присмотримся к этим очень серьезным, поражающим своей откровенной прямотой умозаключениям. Тем более что принадлежат они не рядовому европейцу, а умнейшему, если не сказать выдающемуся, государственному деятелю.

Немцы без объявления войны вторглись в нашу страну, дошли до Волги и, как знать, может решается вопрос: устоит или не устоит Советская Россия, быть ей вообще или не быть. Черчилля же меньше всего занимает судьба обливающейся кровью России, его заботит другое: а что, если эти русские варвары выстоят, устоят и погонят непрошеных гостей на запад - это же будет катастрофой для европейской культуры, для древних европейских государств! Вот такой цивилизованный, исполненный неприкрытого цинизма ход мысли.

Во второй части своего суждения Черчилль выражает веру и надежду на то, что европейская семья наций сможет действовать как единое целое. Это, конечно, не более как жалкое, не имеющее под собой никакой реальной основы и потому не приличествующее государственному мужу, самоутешение. Интересно, кто же мешал европейской семье наций действовать, как единое целое, еще до вторжения Гитлера в Советский Союз? Еще тогда, когда Фюрер одного за другим подминал под себя членов этой семьи, чтобы весь промышленный потенциал Европы работал на Великую Германию? И выходит, что Черчилль высказывает свою веру о едином фронте европейских наций в их действиях не против фашисткой Германии, а против русского варварства? Как поется в детской песенке: весело было нам - все делили пополам…

И опять, повторюсь, такие чувства, как возмущение или негодование, из каких бы благородных побуждений они ни исходили, здесь вряд ли уместны. Будем помнить, что такая точка зрения высказана не рядовым лавочником или мелким рантье - это говорит как бы от имени всей Европы один из ее известнейших и высокоавторитетных государственных столпов. И излагает он не столько личный, субъективный взгляд на Россию, сколько вполне объективные взгляды и мысли, имеющие самое широкое хождение среди политической и иной интеллектуальной литы многих европейских стран.

Точно так же, называя нас варварами, сэр Уинстон Черчилль вовсе не хотел обругать или как-то унизить нас. Просто он так думает и никогда не считал и не считает Россию частью Европы: Россия - это Россия, а Европа - это Европа. В европейской семье нас он попросту не мыслит, вот и все. Так что не надо усматривать в этом какую-то дискриминацию.

Обратимся еще раз к нашему Пушкину. Гениальный поэт был еще и столь же талантливым историком. События отечественной истории, как мы знаем, нашли свое воплощение и в "Борисе Годунове", и в "Полтаве", и в "Медном всаднике"… - надо ли продолжать? Здесь же к месту будет вспомнить одну глубокую мысль Пушкина, которая ни до, ни после него не высказывалась так определенно учеными-историками: "Поймите же, - обращаясь к тогдашним западникам, говорил поэт, - что Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою, что история ее требует другой мысли, другой формулы…"

То есть, иначе говоря, не надо Россию мереть европейским аршином - у нее своя мера. Не надо ее за уши тащить в семью европейских народов - Россия сама является семьей более ста народов. Ну и, разумеется, нет никакой необходимости цивилизовать ее по европейским образцам и стандартам, Россия - сама по себе цивилизация

Как бы вторит Пушкину и высоко им ценимый Петр Чаадаев: "Мы - не Запад… И не говорите, что мы молоды, что мы отстали… У нас другое начало цивилизации… нам незачем бежать за другими…"

Пушкин, в свою очередь, в одном из писем своему старшему другу, развивает его "цивилизацию" концепцию, высказывая твердую веру в великое будущее России. Он как бы пророчески предвидел расцвет, если не сказать горний взлет, русского духа во всех видах искусства: живописи, музыке и, особенно, в литературе. Тургенев, Толстой, Достоевский, Чехов, Бунин много ли таких же великих художников слова наберется во всей Европе?

Россия создала великую духовную цивилизацию.

При том, что у нас одна религия - христианство, мы уже почти тысячу лет живем в разных верах. В странах Европы почитается накопительство, богатство, у нас - нестяжательство (бедность - не порок). Там за содеянные грехи можно откупиться, у нас грехи надо замаливать. Там не только уважаем, а прямо-таки обожаем индивидуализм, и отсюда - человек человеку - волк. У нас же - человек человеку - друг, ибо почитается как наиглавнейшая заповедь Христа: возлюби ближнего, как самого себя. И отсюда - наша русская община, наш традиционный коллективизм. У нас и новая изба крестьянину ставилась в один день "помочью" всей деревни, и брага по окончании дела или в праздники пилась из ковша с красноречивым названием "братина". Даже спасение в вере и то признавалось со-общим: стяжи в себе дух мирен и вокруг тебя спасутся тысячи, говорил Серафим Саровский. Кстати сказать: в Европе много чтимых святых, но там не было ни Сергия Радонежского, ни Серафима Саровского, который каждого, кто приходил к нему, встречал словами: "Радость моя…"

"Духовной жаждою томим…" Напрягите свою память и попробуйте отыскать у поэтов мира подобное гениальному "Пророку" стихотворение, даже хотя бы подобную строку.

Не найдете!

И не потому, что в мире перевелись таланты. А потому, что в европейском буржуазном обществе и раньше-то людей, мучимых духовной жаждой, было немного, да и те, немногие, никогда не были в чести, в последнее же время они и вовсе перевелись. О Соединенных Штатах Николай Васильевич Гоголь еще вон когда сказал, что "человек в них выветрился до того, что выеденного яйца не стоит" - о какой духовной жажде можно с ним вести речь! Само-то понятие это на Западе уже давно стало анахронизмом. Там знают только две жажды - жажду накопительства и жажду потребительства. И лучшая, мыслящая часть западного общества уже давно - с середины девятнадцатого века - за утолением духовной жажды обращается к великой русской литературе, к русской гуманистической, проникнутой любовью к человеку культуре.

Чтобы как-то умалить величие гениального творения Пушкина, а заодно и блеснуть своей образованностью, ненавистники России указывают на то, что поэтом, мол, сюжет стихотворения заимствован из Библии. Но ведь это, если чуть-чуть подумать, не только не унижает, а лишь возвышает нашего русского гения. Баблия-то - книга известная во всем мире, и, спрашивается, что мешало другим поэтам использовать этот сюжет: Почему-то на космическом перепутье шестикрылый серафим - носитель Божественной духовности - явился не кому-то, а именно нашему поэту - сыну России

Наши цивилизации не просто разные, они противостоят одна другой.

Когда же это началось, какие исторические события способствовали возникновению противостояния? Если попытаться ответить на этот вопрос, придется опять вспомнить более чем двухсотлетнее ордынское иго: "Именно в это злосчастное время, - по слову Герцена, Россия и дала обогнать себя Европе". Самой же Европе не интересно было задумываться по какой причине мы от нее отстали, она вполне довольствовалась тем, что при такой ситуации ей можно смотреть на нас свысока. Шли годы и века. Мы прилежно учились у просвещенной Европы, особенно усердно - в течение всего восемнадцатого века м, в общем-то, оказались неплохими учениками. Если же сюда прибавить еще и то, что Россия никогда не была бедной на таланты, то в девятнадцатом стало уже видно даже невооруженным глазом, что свое "отставание" она успешно преодолевает.

Однако же Европа в своем взгляде на Россию, в своем отношении к ней так и осталась на той точке, с какой глядел на нее маркиз Кюстин: он в 1839 называл нас варварами, ими же мы остались в 1942 и для Черчилля.

В противостоянии цивилизаций, если оно не переходит в противоборство, ничего особо драматичного, в общем-то, нет. А если при том еще и наличествует своеобразный паритет уважительного отношения между ними - и вовсе хорошо: мало ли чему можно научиться, мало ли что можно перенять друг у друга. Именно так Россия и поступала, о чем только что шла речь. И не какой-то там "западник", а скорее "почвенник", великий патриот России Федор Достоевский в своей речи на открытии памятника Пушкину в 1880 году сказал замечательные слова: "Для настоящего русского Европа и ее удел так же дороги, как и сама Россия, как и удел своей родной земли". И это были не просто слова. В Пушкинском "Современнике" отзывы на выходившие во Франции романы иногда видели свет раньше, чем в Париже. Сам Пушкин, знакомя русских читателей с новинками европейской поэзии, кого только не переводил: и французов и англичан, и немцев и итальянцев. Да и разве он один?! Федор Михайлович тоже свою руку приложил к этому доброму делу, переведя в свое время "Евгению Гранде" Бальзака. А чем отвечала нам Европа: В том же, 1880, году Флобер в разговоре с Тургеневым скажет: "Он же плоский, ваш Пушкин". И объяснение тут самое простое: как мог этот, пусть и большой, писатель по достоинству оценить поэзию Пушкина, не зная русского языка: А на фрунцузский, как и на другие европейские языки, достойных переводов не было. Не являлись они и в близком будущем. Мережковский, уже будучи в эмиграции, сетовал: "Величайшее слово России не услышано миром… Солнце России для многих еще не взошло."

Это что же выходит: ведь Пушкин не просто поэт, писавший стихи, Пушкин, по слову Горького, - самое полное выражение духовных сил России, голос самой России. И голос этот, увы, не услышан западным миром…

У англичан есть мудрая поговорка: нет более глухого человека, чем тот, кто не хочет слышать. Наверное, ее можно применить не только к отдельным людям…

Западный мир не просто относится к нам с безразличным равнодушием. Запад, как уже было сказано, всегда рассматривал (и сегодня тоже) Россию, как враждебную цивилизацию. А еще, можно добавить: как на вожделенный лакомый кус. Помните слова одного из щедринских героев: "И кто же не представляет Россию в виде пирога, к которому подходи, отрезай и закусывай."? Только за последние два века Европа дважды, в 1812 и 1941 гг., приходила на русские пироги (Европа потому, что в армиях, как Наполеона, так и Гитлера, были солдаты двунадесяти национальностей). Россия же, если и приходила в Европу, то лишь по вынужденной вежливости - провожала незваных гостей то до Парижа, то до Берлина…

С тех пор много воды утекло и в Москве-реке, и в Сене, и в Шпрее, а многое ли изменилось? Европа, а шире - Запад, и по сей день поглядывает на нас свысока, поучает, как и что нам делать. Вот уже который год русским читают спецкурс по цивилизации и новому мышлению. Вообще-то нам не привыкать учиться, но ладно бы по-доброму, по-хорошему, как учат старшие (высокоцивилизованные) младших (пока еще недоцивилизованных). Так нет же, будто мы для учителей-наставников не добрые соседи, а заклятые враги.

За что, за какие провинности Запад три месяца подряд изо дня в день бомбил наших славянских братьев сербов? Какой цивилизованный урок он этим хотел преподать и сербам, и России, выступавшей против варварских - тут словцо на месте! - бомбардировок? Югославия кому-то угрожала? Нет. Возник этнический конфликт в Косово? Да. Но Косово не какая-то общеевропейская территория, а земля Югославии пусть сами югославы во всем этом и разбираются.

Похожий конфликт уже сколько лет имеет место в Ольстере. Однако же Англию никто еще не бомбил и бомбить вроде бы не намеревается. И уж кому-кому, а их премьер-министру в такой пикантной ситуации надо бы тихонько сидеть и не высовываться - куда там, он причал о необходимости бомбардировок Югославии громче всех: на другом берегу Антлантического океана, говорят, и то было слышно…

А осуждение европейским сообществом наших действий в Чечне, о чем уже говорилось в самом начале? Европе надо бы радоваться, что мы ведем борьбу с международным терроризмом - для нее-то он тоже немалая угроза, - вместо этого окрик: не то и не так делаете!

И этот цивилизаторский урок тоже не мог пойти нам впрок. И не потому, что мы такие тупые, Нам очень трудно понять возмущение Запада недостаточно гуманным поведением наши солдат в войне с бандитами-головорезами - с одной стороны - и гробовое молчание европейских правозащитников, когда девятнадцать западных стран "гуманитарно" бомбили ни в чем перед ними не провинившуюся Сербию, с другой.

Я привел лишь отдельные факты нашего противостояния, хотя и они мало что объясняют. Если Запад нам говорит, что мы делаем что-то не так, как надо, то в высшей степени наивно и России "упрекать" Запад в том, что он тоже делает не то и не так. Ведь подобные суждения - область морали, нравственности.

А какая мораль, какие высшие цели лежали в основе операции "Буря в пустыне, или бомбежки мирных сербов? И там и тут была голая, ничем не прикрытая (разве что словесной шелухой) демонстрация силы, показ своего превосходства.

О твердой уверенности Запада в своем превосходстве над всеми существующими на Земле цивилизациями, ныне говорится прямо, что называется, открытым текстом: "Мы высоко возвышаемся над другими и поэтому видим дальше, чем они" (М.Олбрайт).

Среди "других" особенно пристальное и "дальновидное" внимание уделяется России. Какой Западу видится Россия? Наш нынешний президент в своем послании Думе пообещал сделать все возможное для укрепления государственной власти, поскольку его предшественник сделал все возможное, чтобы власть оказалась в параличе. А вот как на эту "тему" высказывался Г.Киссинджер, бывший госсекретарь США: "Для нас предпочтительней хаос и гражданская война в России тенденции воссоединения ее народов в единое, крепкое, централизованное государство". Согласитесь: откровенно и крепко сказано!

В "новом мировом порядке", который с 1991 года создается по западным образцам, каждой стране предназначена своя роль и свое место. Не надо пояснять, кому отводится первое место и главенствующая роль. А какое же место уготовано нашей России: Послушаем одного из авторитетнейших идеологов западного мира, проявляющего на протяжении многих десятилетий особый, если не сказать пристрастный, к нашей стране интерес, З.Бжезинского: "Новый мировой порядок" будет строиться против России за счет России и на обломках России." Кажется, еще крепче!

Итак, новый мировой порядок. Уж не его ли имел в виду "человек с заплаткой", когда проповедовал нам "новое мышление" и приоритет общечеловеческих ценностей над национальными?

Хотя, строго говоря, ничего нового во всем этом нет. Отдадим должное закоренелому ненавистнику России, что он столь точно и лаконично, в одной фразе выразил суть отношения Запада к России на современном, так сказать, этапе. Само же отношение как было, так оставалось из века в век стабильно неизменным. И пока что нет никаких оснований считать или мечтать, что оно в близком или не очень близком будущем изменится в лучшую сторону.

В Москве ныне развелось множество всяких центров и фондов. Есть среди них и центр фонда Карнеги. Точно не известны его цели и задачи, но вполне возможно, что они направлены на улучшение взаимопонимания американского и русского народов. Но вот как выглядят в перспективе взаимоотношения Запада и России по мнению не какого-то случайного журналиста-информационщика, а самого директора этого центра: "Запад всегда будет наступать на Россию, когда только он может делать это, и это никогда не изменится". Как видим, перспектива не самая радужная.

Запад наступает, и довольно успешно. НАТО уже подошло к прежним границам Советского Союза. Это нынче, кажется, называется, как бы в насмешку над здравым смыслом, партнерством во имя мира.

Свое вполне "мирное" назначение НАТО недавно недвусмысленно продемонстрировало в Югославии…

В последнее время наша дипломатия уже не так строго придерживается западного фарватера. А, к примеру, окрик из-за океана, почему российский президент по дороге в Окинаву завернул в КНДР, ни с кем это не согласовав, было отвечено: это наше, а не ваше дело, к кому нам ехать в гости и каких гостей принимать. Ответ достойный. Почаще бы в подобных случаях так отвечать нашим "партнерам" по созданию нового цивилизованного сообщества!

Если мы сами не позаботимся о своем государственном достоинстве, то кому же еще это нужно. Да и откуда возьмется, чем будет питаться чувство достоинства гражданина России, если он видит, как его Родину постоянно унижают?!

В Африке есть небольшое государство Буркина-Фасо. Раньше оно называлось на наш слух попроще --Верхняя Вольта, а лет пятнадцать назад племена, населяющие страну, решили не совсем понятную, наверное, на их слух Вольту сменить на новое наименование, которое в буквальном переводе обозначает: страна Достойных людей. Как говорится, скромненько и со вкусом. Вот бы и нам так: не ждать, когда "просвещенный Запад" перестанет нас считать недоцивилизованными варварами, а самим себя почувствовать достойными людьми, живущими в достойной стране со славным, известным всему миру именем - Россия!

Семен ШУРТАКОВ,
Лауреат Государственной премии России,
Участник Великой Отечественной войны.