Колокола над морем

Начиная разговор о колоколах над морем, обращусь к судьбе офицера-поэта Бориса Орлова, девять лет отслужившего в Заполярье на Северном флоте, где он и стал серьезно заниматься литературным творчеством. Потому и первые стихи его посвящены морю, морякам. Далее место службы меняется, и Орлов переезжает в Кронштадт. Работает ответственным редактором «Морской газеты» и продолжает много писать. Но теперь в своих стихах он все чаще и чаще начинает обращаться уже к вечным темам: вере в Бога, святости и колокольным звонам:
Возрождает Господь
колокольные звоны,
Оживают и вера, и святость
в словах.
Покаянная скорбь.
Горько плачут иконы,
Словно старые матери,
в русских церквах…
И все же, почему рассказ о судовых колоколах я начала с представления морского поэта и офицера Бориса Орлова? Да потому, что прежде церковных колокольных звонов ему приходилось слышать звон именно судовых колоколов, постоянно «находиться в… борьбе на переднем краю обороны света, жизни, истины…»1 .
Собирая литературный материал о колоколах, натыкаюсь на стихотворение Игоря Озимова, «Колокола над морем»:
В юности, не предаваясь грусти,
Так же, как и сверстники мои,
На подходе к порту Свиноуйсце
Я увидел странные буи.
Сразу смолкли говор и веселье,
Словно тень от облака нашла:
На треногах на буях висели
Настоящие колокола.
Указать фарватер мореходу
И помочь в туман и снегопад, -
Чем сильней качает в непогоду,
Тем сильней колокола звонят.
Мерным звоном нас
они встречали,
В гавань, словно за руку, вели.
С двух сторон фарватера лежали
Мертвые чужие корабли.
Тихий звон, протяжный
и печальный,
Плыл над морем, и казалось мне,
Будто был он звоном
погребальным
По погибшим в мировой войне.
По названию этого стихотворения названа и глава книги. И оно пробудило во мне забытое, некогда переживаемое чувство. Однажды в детстве мне пришлось увидеть фильм-сказку, теперь уже не вспомнить названия, которая потрясла мою детскую психику именно сценой на море. Ледяные мерные удары колокола, одиноко раздающиеся среди разбушевавшихся не на шутку волн, желали поглотить в свои пучины буй с закрепленным на нем колоколом, который предупреждал людей о возможных кораблекрушениях. Когда я смотрела эту сцену, все мое существо содрогалось от страха, только подумав, а что если бы самой очутиться в этом месте и в этот час. Причем потряс не так шторм, как колокол. Помню, подумалось: скорее всего, это фантазия автора. Но когда серьезно занялась изучением назначения колоколов, то узнала, что таковые существовали на самом деле, а затем прочла об этом еще и в романе Виктора Гюго «Человек, который смеется».
Описанные Гюго сторожевые морские колокола крепятся в опасных местах моря к плавающим буям, от звона которых корабли спешат уйти прочь от рокового места.
На кораблях колокола появились еще в средине века. Есть сведения, что судовые колокола известны в английском флоте со второй половины XV века. И поначалу считалось, что звон колоколов отпугивал «злые силы», якобы населяющие моря, затем стал служить предупреждением о приближении врага или сигналом к бою, отмечали колокола и время.
Когда язык колокола дважды касается противоположных сторон юбки колокола, происходит сдвоенный удар, называемый боем. В полдень отбивали рынду. Рында - это особый бой в три темпа. Такой счет установился потому, что вся жизнь на кораблях и судах регулируется четырехчасовыми промежутками, или вахтами. Во второй половине XIX века на торговых судах стали устанавливать дополнительный маленький колокол у штурвала. Первым бил склянки рулевой, а впередсмотрящий на баке обязан был повторять бой уже в большой колокол. В XIX и XX веках в тумане частыми ударами в колокол предупреждали встречные суда.
Упоминает о перезвоне судовых колоколов и мурманский писатель Игорь Чесноков в романе «Гавань Благополучия»: «С перезвоном судового колокола Омманей поднялся на ют. Навстречу шагнул вахтенный офицер, доложил об обстановке. Кроме него, маячил на палубе бака матрос, только что отошедший от колокола.
Над голубой лакированной гладью моря послышался отдаленный перезвон склянок с «Бриска» и «Миранды».2
Авторы статьи «Колокола на море» В.В. Брызгалов и А.Н. Давыдов пишут, что на Руси употребление колоколов на поморских судах известно с половины XVII века и приводят передаточную опись приказчика Ненокского усолья старца Пахомия, датируемую 60-70 годами XVII столетия, в которой перечисляют разные судовые вещи и в том числе «…и с колоколом медные». До появления на европейском Севере маяков навигационными ориентирами использовались звонницы, колокола которых в туманную или штормовую погоду предупреждали своим звоном проходящие суда. У поморов такие колокола прозывали «вещунами».
Интересно, что даже по прошествии в Вашингтоне в 1889 году Международной конференции по мореходству, где впервые на международном уровне было официально утверждено использование корабельных колоколов, Турция отказалась от данного правила, мотивируя свой отказ тем, что звон тревожит души усопших, и вплоть до XX века на турецких судах не было колоколов.
А, например, во Франции в судоходном обществе Шарля де Богне и поныне существует суеверный обряд: при крещении нового судна обязательно проходить по всем его помещениям, непрестанно звоня в судовой колокол. Моряки считают, что несчастья начнут преследовать тот корабль, чей колокол был расколот, неисправен или по какой-то причине забыт в порту. Существовало и такое поверье, что корабль, который вез краденные колокола, никогда не увидит берега, что не касалось колоколов взятых как трофей во время военных действий.
Все чаще и чаще в 20-е годы случалось так, что у мастеров колокольного литья, не было привычных традиционных заказов на колокола для церквей, и тогда они стали переходить на литье колоколов сигнальных. Известен сигнальный колокол валдайского мастера Г. Андреева (1929 г.). Нередко судовые колокола являлись настоящим произведением искусства, оформленные на наружной поверхности оригинальным декором. Иногда мастера на колоколах указывали название корабля, год постройки его. В 30-х годах колокольное производство в России прекращается совсем. В советское время корабельные колокола производили на заводе «Кама» в городе Перми по специальным заказам, на Валдайском механическом заводе и Улан-Уде. Судовые колокола отливались по величине, наружный диаметр основания которых составлял: 205 мм, 325 мм, 400 мм; вес - 6,6 кг, 25,0 кг, и 46,0 кг. Производились или из латуни, или из колокольной оловянной бронзы3 .
В стихотворении Николая Рубцова «В океане» как раз упоминается рында:
Забрызгана
крупно
и рубка,
и рында,
Но час отправления
дан!
Лев Скрягин в книге «300 катастроф, которые потрясли мир» приводит рассказ о гибели парохода «Султанша» на Миссисипи, который унес почти две тысячи человеческих жизней. И воспоминания спасшегося солдата по фамилии Зейзер: «Перед взрывом он спал на носовой палубе под судовым колоколом. Его рассказ был краток: «Раздался взрыв. На палубу рухнула правая дымовая труба парохода. Она угодила в судовой колокол. Половина его откололась и размозжила голову сержанту Смиту, который спал рядом с нами. От ужаса я прыгнул за борт». Автор также указывает, что «в центре Лондона, в главном зале всемирно известной страховой корпорации Ллойда, висит бронзовый судовой колокол. С количеством ударов этого колокола, который именуется колоколом «Лютина», страховщики «Ллойда» больше ста лет назад порешили так: два удара - хорошие вести, один удар - плохие вести или важное объявление»4 .
Борис Поляков в романе «Кола» повествует о том, как ждали колокольного звона мореходы и как колокольным звоном Кола встречала своих родных домой: «Бом-м! Бом-м! Бом-м!
Кир слушал, как навстречу плыл приветственный закон, видел, как бежали из крепости люди, собираясь на берегу, на узком причале.
…Почти целый день не умолкал колокол. Подходили к Кольской крепости юркие шняки и ранылины, тяжелые лодьи и легкие на ходу шхуны: с промысла возвращались поморы. Загорелые под незаходящим солнцем, просоленные ветрами, возвращались довольные: осталось позади трудовое лето»5 .
В истории известны и звонницы, строящиеся на самых высоких возвышенностях, удары колоколов на которых также подавали сигналы кораблям.
На Соловках у церкви Вознесения Господня «над колокольнею находится деревянная глава… а поверху главы устроен деревянный фонарь со стеклом, который служит маяком». Рейнеке в «Гидрографическом описании Белого моря» также упоминает при маяке по Мысе-Острове башенку с колоколом, «который звонит во время тумана».
Эту же функцию выполняла и звонница Петропавловской церкви Чёлмужского погоста. В.П. Орфинский пишет, что в «туманные дни рыбачьи лодки, заблудившиеся в шхерах прибрежных островов, находили дорогу домой по призывному колокольному звону и мерцанию огонька на звоннице».
В книге «Северные предания. Беломорско-Обонежский район» приводится предание, записанное от Л.И. Григорьева из Каргаполя под названием «Колокол», в которой говорится о месте под названием «Колокол»: «…Когда-то тут и верно висел колокол и была застава». Солдаты на которой несли охрану тех судов и лодок, которые проходили по озеру - из Чарского озера, из Вожже-озера, шли со стороны Москвы на Север. Эти самые суда частенько вкатывались в Лаче и попадалив так называемый ползучий туман. Так вот, чтобы суда не блудили по озеру да не попадали в руки разбойников, по решению воеводы в том месте и был повешен колокол и поставлена застава. «Колокол этот бил, звонил. И благодаря этому звуку гребные суда шли и получали первую защиту и первую верную ориентировку, как им ехать дальше»6 .
Сейчас в России неспокойно. Север потихоньку гибнет, как гибнет и Российский флот. Уничтожаются суда, корабли списываются на металлолом и отшвартовываются на корабельные кладбища. И все же вера в возрождение флота еще теплится в душах российских офицеров. Поэтому, наверное, и появляются такие стихи, как у североморца Михаила Зверева «Бой склянок»:
Бой склянок - будто звон церквей.
Святым набатом русских звонниц
Согреет души кораблей,
Как души прихожан с околиц.
Он раздается в дни торжеств
И в будни, и по воскресеньям -
Извечный флотский благовест…
Для Зверева бой склянок олицетворяется со звоном церковных колоколов. И это не случайно. Не так давно в Мурманске произошло открытие нового храма Спаса на Водах - храма поистине морского, построенного практически на самой высокой сопке города, почти параллельно Алеше (памятник защитникам Заполярья в Великую Отечественную войну). А чтобы придать храму свой голос, на пожертвованные мурманчанами деньги, в Воронеже были отлиты десять бронзовых красавцев-колоколов. Каждый из пяти больших колоколов получил имя по отлитой на нем иконе. «Никольский» (1200 кг) звонит в знак молитвы о портовиках, «Благословение детей» (600 кг) отлитый на пожертвования мурманских семей Касаткиных и Цуркан - в знак молитвы о детях. «Богородичный» (350 кг) с текстом: «Сей колокол, названный «Богородичный», отлитый на пожертвования тружеников Мурманского морского торгового порта для морского храма Спаса на водах города Мурманска при градоправителе Олеге Найденове и архиерее епископе Симоне в знак молитвы о «мурманчанах», - в знак молитвы о гражданах города, «Андреевский» (198 кг) и «Ушаковский» (98 кг) - в знак молитвы о военных моряках, «Икона Божьей матери» своим звоном будет охранять город. Может, тогда и возродится на Руси традиция встречать и провожать корабли колокольным звоном7 .
Прекрасна Севера природа,
В краю суровых, хмурых вод
Как снежный лебедь
Спас-на-водах
Легко и царственно плывет.
…………………………………………….
На сопке, где лишь только листья
Желтели под напев ветров,
Серебряной струею льется
Священный звон колоколов8 …
«Ожил храм в Полярном» под таким названием вышла статья Вячеслава Кондратьева в газете «Мурманский вестник», где автор рассказывает, в том числе и о полярнинских колоколах, которых там девять. У некоторых есть имена: набатный именуется «Валентином» в честь двух Валентинов Суровцева и Иванишкина, доставивших этот колокол из Тюва-губы, два «Николая», «Павел», «Виктор». Все колокола, кроме главного, отлиты из корабельных колоколов - рынд, которые отслужили свой век. А вот главный колокол звонил здесь еще сто лет назад. Когда-то на месте нынешнего Свято-Никольского храма покровителя моряков и особо почитаемого на Руси святого Николая Чудотворца стоял деревянный, говорят с него и город Александровск, ныне Полярный, начинал свою историю. И тому старому храму меценат Савва Мамонтов подарил семь колоколов. Под их звон от северных морских берегов отходили знаменитые полярные экспедиции Эдуарда Толя (1900), Владимира Русанова (1912), Георгия Брусилова (1912). После революции храм безвозвратно потерял все свои колокола, кроме одного. В 30-е годы, когда город стал главной военной базой Северного флота, церковь закрыли, а большой колокол, отлитый в 1898 году, отправили в Тюва-губу на маяк, на котором во время тумана он проходящим кораблям подавал звуковые сигналы. Когда же и в этом необходимость отпала, остался брошенным на берегу Кольского залива за ненадобностью. Вспомнили о нем перед празднованием 85-летия города. Сделали полярнинцы для него и специальный постамент. И стал колокол иную службу нести: о создании новых семей оповещал, ведь молодожены из ЗАГСа обязательно к нему заворачивали. Звонили, раскачивая его тяжеленный, потемневший от времени язык, цветы рядом клали. Теперь для них колокол стал главной реликвией города. А уж когда новый храм построили, колокол перебрался на звонницу, причем освящен храм был символично - в канун нового 2000 года, 30 декабря.
В истории известен и такой факт: когда в Кронштадте разбирали старый корабль, деревянные части, которого крепились медными болтами, один тряпичник послал туда своих людей, приказав скупать все болты, которые затем и пожертвовал на колокол.
Самые старые судовые колокола, сохраненные и выставленные на обозрение в Стокгольмском Государственном морском историческом музее, относятся ко второй половине XVII века. Самый древний из них датирован 1677 годом. Но на семь лет старше его есть колокол в музее графства Калмар в Швеции, который считается «дедушкой» корабельных колоколов этой страны. В 1980 году он был поднят из вод Балтийского моря с остатков шведского военного судна «Кронан».
Лучшей коллекцией судовых колоколов располагает Национальный морской музей в Великобритании (Гринвич), музей в Гданьске в Польше и Музей южной улицы морского порта в Нью-Йорке в США. В России интересное собрание морских колоколов находится в Санкт-Петербурге в Центральном военно-морском музее. Около сорока экземпляров судовых колоколов хранится в коллекции колоколов Архангельского государственного музея и других9 .