Безопасность страны: из чего она складывается?

Иерархия безопасности
Философия ПРО сильно отдает иезуитской максимой: поставим друг друга в такую степень уязвимости, которая «в случае чего» исключает победу любой из сторон. А если так, то и сокращение стратегических наступательных вооружений (СНВ) - «самоубийственных» - по последствиям применения - становилось логичным продолжением глобально-разоруженческого процесса. Стороны согласились ограничить свои системы ПРО двумя районами каждая - столицы и базы стационарных стратегических ракет. В каждом из районов договорились оставить (разместить) не более 100 пусковых установок с ракетами-перехватчиками. Были определены ограничения по количеству и параметрам радиолокационных средств обнаружения. В 1974 году, опираясь на ДПРО-72, стороны пошли дальше: согласились ограничить свои системы ПРО лишь одним районом. Мы - Москвой, американцы - ракетной базой Гранд-Фокс в Северной Дакоте. За этим последовал прорыв, как это следует из первых букв следующих аббревиатур, - в Ограничении Стратегических и Сокращении Наступательных Вооружений: договоры ОСВ-1 (1974 г.), ОСВ-2 (1979 г.), СНВ-1 (1991 г.), СНВ-2 (1993 г.). В развитие ограничительной тенденции в 1987 году заключен Договор о сокращении ракет средней и малой дальности (500-5000 км).
Семь названных соглашений к рубежу тысячелетий не только «сократили» число ядерных боезарядов каждой из сторон с начальных 10 тысяч до нынешних 3-3,5 тысячи. Они стали основой поддержания глобальной безопасности безотносительно изменений, произошедших с 1972 года. «Межконтинентально-ракетная» безопасность требовала подтверждения безопасностью «полевой». Следующим шагом стал Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ, 1990 г.) - главный регулятор военной деятельности на всем восточно-западном пространстве. Казалось бы - заложена база для последующих соглашений. Но в 2001 году американцы вышли из ДПРО, как неактуальном в условиях новых вызовов. Но при этом «подвисли» те ограничительные договоры, которые логикой своих формулировок опирались на «иезуитскую максиму». Обессмысливается и ДОВСЕ, в основе которого лежал принцип блокового паритета.
Кризис,
подкравшийся незаметно
Под аккомпанемент миролюбивых тостов приближается по существу новый ракетный кризис. Смысл национальной ПРО (НПРО) США, предложенной в логике развития прежней ПРО, состоит в том, чтобы от ракетного нападения защитить не только территорию США, но и американские войска за рубежом, а также их союзников. Пока в распоряжении Пентагона находятся две базы. На них размещены 10 противоракет из 100 спланированных: все - на Аляске и в Калифорнии. В Восточной Европе, в частности Польше, планируется разместить еще 10 ракет-перехватчиков дальнего радиуса действия. Официальной причиной из развертывания называется угроза ракетного удара по Европе и США со стороны Ирана.
Версия США о защите от Ирана на польско-белорусской границе откровенно спекулятивна. Иранские ракеты «Шахаб-3» дальностью 3,5 тыс. км. могут достичь только Европы, но никак не США. Наиболее же короткий и прямой путь от Ирана в Европу лежит через Кавказ, Черное море, Украину, Венгрию, но не через Россию. Американская сторона заверяет, что НПРО вместе с ее зарубежными базами не направлена против России. Однако Москве так и не объяснили, чем эта «ненаправленность» будет обеспечена. Зато практика размещения зарубежных баз США показывает, что вокруг района дислокации противоракет неизбежно возникнет солидная военная инфраструктура, которая окончательно «развалит» ДОВСЕ. Во-первых, европейский сегмент американской ПРО требует прикрытия с воздуха, что и обусловит продвижение авиации НАТО к границам российского союзника - Белоруссии. Во-вторых, район восточноевропейского филиала НПРО предполагает радиолокационное обеспечение. Сами РЛС тоже подлежат охране. Для этого потребуется присутствие дополнительных сил противовоздушной обороны, авиации, наземных формирований. Кроме этого, появится возможность использования военного объекта для иных целей: после незначительных доработок в шахтных пусковых установках можно установить ударные ракеты.
Но главное в другом: постепенное перекрытие системой НПРО практически всей территории США не только в арифметические 6-7 раз превосходит прежний порог уязвимости, но и обнаруживает очевидный угол отражения гипотетической ракетной атаки. Если со стороны все того же Ирана, то почему главная стройплощадка НПРО создается на Аляске? Намекнем песенной классикой: «Я другой такой страны не знаю...» Зато мы точно знаем, что выход США из ДПРО-72 вызвал в Пекине такую же реакцию, как и в Москве. В Китае тоже понимают, что в войне, которую пусть сегодня никто и не ждет, победит упредивший противника в пространстве и времени. Тем более что основная ударная группировка американских межконтинентальных баллистических ракет (более 2 тыс. единиц) размещена не на суше, как у нас и в Китае, а на подводных лодках. При развертывании американцами национальной ПРО время, необходимое для подготовки к отражению ракетной атаки, сократится на 60-80 процентов.
Доводы американцев в защиту национальной ПРО в значительной степени сводятся к опровержению ее названия: она-де не столько национальная, сколько глобальная и антитеррористическая. Но террористы явно обходятся без ракет. По крайней мере без баллистических. Из порядка тридцати вариантов новых «11 сентября», «предложенных» криминальными дарованиями, свыше двадцати (естественно, неразглашенных) «шокируют простотой и эффективностью». Тогда при чем здесь Аляска с Польшей? И для чего все это делается?
Для того, чтобы, во-первых, указать, кто есть who, не только России, но и прочей Азии-Евразии. Во-вторых, ради комбинированного техноэкономического эффекта. Предтеча НПРО - рейгановская стратегическая оборонная инициатива (СОИ), возможно, и «не разорила» (как думают многие) отягощенный тогдашним Афганистаном Советский Союз, но однозначно обогатила Америку. Вне зависимости от надежности противоракетного зонтика над отдельно взятыми Соединенными Штатами, 23-летний срок реализации программы «звездных войн» дал «критический толчок» развитию высоких технологий, измеряемых 252 программами общеамериканского масштаба. Вложенные в них с 1983 года более 130 млрд. долларов принесли двукратный доход трем сотням подрядчиков и субподрядчиков, умело конверсировавшим заказы Пентагона в разработку условных «Windows». Очевидно, что собственно НПРО, рассчитанная на многие десятилетия вперед, создаст для США по меньшей мере сопоставимый с СОИ технологический, а следовательно, и экономический задел измеряемый 300 млрд, долларов. Хватит ли в Сибири нефти - в качестве ответа «лорду Керзону»?
На чем строится
диалог с НАТО
Позиция самих европейцев до недавнего времени состояла в том, что надо создавать не систему НПРО с ракетами-перехватчиками дальнего радиуса действия, а модернизировать уже имеющиеся в Европе системы ПВО, обладающие потенциалом перехвата баллистических ракет. В связи с этим не исключалось совместное использование комплексов российского и западного производства для защиты группировок войск при проведении миротворческих операций, что было зафиксировано в Декларации о новых отношениях России и НАТО, принятой в 2002 году в Риме. Но впоследствии натовская сторона сочла этот план нереализуемым из-за различия стандартов.
Объективно Брюссель не учел ни одной озабоченности Москвы, не принял ни одного российского предложения, усиливающего взаимную безопасность. Альянс ничем не гарантирует отказ от размещения на территории новых членов ядерного оружия и не взял на себя обязательство не применять это оружие первым. На России же это обязательство «висит». Натовцы отказались обсуждать вопрос о недопустимости наращивания военной инфраструктуры вблизи российских границ. Россия такую инфраструктуру сокращает ввиду отсутствия финансирования и естественного износа немодернизируемой техники.
Брюссель не принял предложения Москвы о сокращении масштабов военной деятельности вблизи границ друг друга. Напротив - активно формирует Балтийско-Черноморско-Каспийскую зону ответственности альянса, строит - по гантельному принципу - балкано-малоазиатский плацдарм (базы в бывшей Югославии, две базы в Болгарии, британская база на Кипре, американские авиабазы в Турции). На очереди - Грузия, Азербайджан и, как ни печально, Армения. Россия строго соблюдает еще один международно-признанный принцип - не поставлять в кризисную зону любое вооружение и не обучать военнослужащих конфликтующих сторон. Даже в Сирию, а тем более в Иран, мы после израильской агрессии против Ливана прекратили поставки вооружений, кстати, сугубо оборонительных. Конгресс США выделил 10 млн. долларов на подготовку к вступлению Грузии в НАТО. Но разве Грузия не находится в состоянии конфликта с Абхазией и Южной Осетией?
Вне зависимости от итогового коммюнике, одним из контрапунктов рижского саммита станет приглашение к постоянному партнерству не Грузии и Украине, а Финляндии, Швеции и, главное, Японии, Австралии и Южной Корее. Это те страны, с которыми США на Тихом океане уже связаны двусторонними военно-политическими союзами. Такая увязка НАТО с американскими союзниками в азиатско-тихоокеанском регионе создает предпосылку для разбалансирования, а то и слома всей договорной конструкции по линии Восток-Запад. О каком доверии в этом случае идет речь?
Возникает ситуация абсурда. 2007 год объявлен годом сотрудничества Россия-НАТО. Нас фактически ставят перед выбором: либо все, что происходит, считайте партнерством. Либо - вы против сотрудничества как такового. В этих условиях России придется во многом переосмыслить свои интересы. Многополярный хаос, явочное распространение ядерного оружия, неисключаемое поражение США в Ираке и, возможно, НАТО в Афганистане востребуют «дипломатию нового партнерства», а может, и союзничества. Чтобы не остаться в одиночестве. Об этом в основном говорят те, кто в Пекине бывает чаще, чем в Вашингтоне.