СУРОВЫЙ МОРСКОЙ ТЕАТР

Старейший ветеран-подводник, почетный член нашей организации Николай Никифорович Козлов (1909 г. рож-дения) службу на флоте начал 70 лет назад. С 1937 по 1947 годы он помощник флагманского механика БПЛ СФ, участник Финской и Великой Отечественной войн. Богатый опыт своей подводной службы использовал, работая начальником отдела в НИИ. Лауреат Сталинской премии (за .разработку новой акум. батареи), кандидат технических наук. О боевых делах бригады лодок СФ заканчивает писать воспоминания.

В 1939 году в Полярном завершилось формирование полноценной бригады подлодок 1из 15 единиц. Две ПЛ перешли: Д-2 для ремонта па БФ, а Щ-423 через Арктику (осенью 1940 г.) на усиление ТОФа. Командовали в то время бригадой II. Максимов, его сменил вскоре Д. Павлуцкий.

Рос молодой Северный флот и за счет надводных кораблей, перешедших новым Беломоро-Балтайским ка-налом с БФ, шла активная боевая подготовка, моряки осваивали суровый морской театр. В отличие от Балтики, где боевая подготовка носила сезонный характер, .на Севере ею занимались круглый год. Бригада лодок была основным ударным соединением флота, подводники показывали пример в дальних плаваниях. Ходили на "Декабристах" и "Щуках" к Новой Земле, проникали в Карское море. достигали Норвежского и Гренландского морей. Выполняли лодки и специальные правительственные задания по обеспечению папанинцев, героического перелета на Американский .материк самолета, управляемого В. К. Коккинаки.

За успехи нового морского театра и выполнение спецзаданий, многие подводники удостоились правительственных наград. Однако в жизнь и деятельность флота и бригады осенью 1939 года пришла беда погибла подводная лодка Щ-424 (10-й серии).

В то время наши лодки периодически несли позиционную службу у берегов Норвегии, подготовилась к такому походу и Щ-424. Внезапно заболел командир лодки, потребовалась его замена. С другого дивизиона, которым командовал будущий комбриг И. Колышкин, был выделен командир ремонтировавшейся Щ-401 К Шуйокий. Последний вначале отказывался выходить на незнакомой лодке, не зная ее достояния и уровня подготовленности личного состава. Однако приказ есть приказ, и 20 октября 1939 года он повел Щ-424 в ее последний поход. Катастрофа произошла недалеко от входа в Польский залив, и носила она чисто навигационный характер: не смогли разойтись, как положено, левыми бортами лодка и рыболовный траулер, возвращавшийся с лова. Солидного водоизмещения судно на среднем ходу врезалось в борт лодки, пробив прочный корпус. Находившегося на мостике командира Шуйского и троих вахтенных выбросило в море. "Щука" скоро затонула вместе с остальным экипажем. Командира лодки, его товарищей рыбаки подобрали.

Эту катастрофу тяжело переживали в бригаде. Военный трибунал признал виновными в гибели Щ-424 капитана траулера и командира К. Шуйского. Обоих приговорили к высшей мере наказания. Я хорошо знал Константина Матвеевича, было ему всего 32 года, жизнерадостный, общительный, он пользовался авторитетом среди подводников. Посоветовавшись в своем кругу, группа лодочных и штабных, офицеров, в том числе и я написали в защиту своего товарища коллективное письмо И. В. Сталину. Мы указали в своем ходатайстве на невиновность Шуйского в происшедшем столкновении, отметили слабое навигационное оборудование подходов к Кольскому заливу и его фарватеров. Время тогда было суровое, кое-кто отговаривал нас от такого поступка, пугая возможными карами. Письмо мы сделали с грифом "Сов. секретно", отпечатали в одном экземпляре адресату, в делопроизводстве остался только исходящий номер. О нашем поступке узнали в Политуправлении ВМФ, последовало указание флотским комиссарам разобраться, .кто зачинщик, авторы и каково содержание письму.

Виновным грозило наказание. Однако через некоторые время пришла выписка из указа Председателя Президиума Верховного Совета М. Н. Калинина высшая мера виновникам катастрофы заменялась на десятилетний срок заключения. До этого командир Шуйокий и капитан траулера просидели несколько десятков дней в камере смертников. Может быть, и сыграло положительную роль наше письмо вождю, не знаю, но оно явилось определенной проверкой порядочности командного состава подводников. Кстати, после указа отстали от нас и политотдельцы.

С началом войны неожиданно К. Шуйский появился у нас на бригаде, его, как он сказал, "отпустили смывать преступление кровью". Такому опытному подводнику сразу нашлась должность. Вначале его назначили старпомом подлодки К-З, ею командовал К. Малофеев. На крейсерской лодке Шуиский участвовал в четырех боевых походах, в которых были потоплены 2 транспорта и поврежден один корабль.

В 1942 г. судимость с Константина Матвеевича сняли и назначили командиром Щ-403. Здесь в полной мере раскрылся его командирский талант, а мужества и смелости хватило на все 118 суток нахождения в шести сложных боевых походах. На счету 403-й пять уничтоженных транспортов и один тральщик противника.

Недавний "расстрельный" зэк был удостоен высокой воинской награды - ордена Александра Невского. Больше никто из офицеров таким орденом в бригаде не награждался. Еще два ордена Красного Знамени украсили грудь отважного подводника. Летом 1943 г. Щ-403 стала Краснознаменной. В свой очередной боевой поход она вышла в октябре того же года. И не вернулась в базу. Предположительно, погибла вместе со всем экипажем 17 октября в районе мыса Maккaypa от подрыва на мине. На памятнике подводникам в г. Полярном выбито имя командира этой "Щуки" - капитана 3 ран-га К. Шуйского.

К 30 ноября 1939 года, когда начались боевые действия на Финском перешейке, наши подводные лодки бригады Д-1, Щ-402 и Щ-404 были развернуты на позициях севернее побережья Скандинавского полуострова другие лодки заняли позиции на подходах к Кольскому. заливу и в районе горла Белого моря.

В ту зимнюю кампанию подлодки, кроме разведывательных действий, боевых столкновений с кораблями противника не имели. Д-1 пленила финскую шхуну и доставила ее в Полярное, где в дальнейшем этот трофей использовался как плавмастерская на БПЛ. А на мою долю. кроме забот о техническом состоянии лодок, выпало не совсем приятное задание - командование флотом.

В декабре 1939 года в Ваенге, где базировалась флотская авиация, прямо в ангаре сгорели 12 самолетов типа "МБР". Из штаба флота пришел приказ о назначении экспертной комиссии по поводу случившейся авиационной катастрофы, председателем ее определили меня. Такое приказание произвело на меня удручающее впечатление. Только недавно разбирались с катастрофой лодки, закончившейся суровым приговором военного трибунала, и тут еще очередное разбирательство, да еще и в военное время. Я пытался передоложить комбригу о нецелесообразности такого назначения инженер-механика, подводника, мало разбирающегося в авиации. Но мне внушили сверху, что причина авиационной беды техническая и инженеру надо в ней разобраться. Так и пришлось мне лазить по обгорелым самолетным корпусам, выявлять качество их топлива и степень заправки, проводить эксперименты. А дело-то оказалось в простой переносной электролампе без защитной решетки, которую использовал разгильдяй авиатехник для осмотра топливного бака самолета, возвратившегося с полета и поставленного в ангар: Лампочка под током задела о стенку бака и разбилась, пары топлива вспыхнули, начался пожар, вскоре перекинувшийся на соседние самолеты. Виноваты, .кроме старшины-техника, его командиры и инженеры, не установившие должного порядка осмотра авиационной техники и пренебрегшие мерами безопасности. Пришлось мне все это докладывать на заседании военного трибунала, который виновных приговорил к отправке в штрафной батальон на фронт. Я тоже сделал выводы в своей работе, по борьбе за живучесть подлодок, особенно в противопожарном отношении.

Этими трагическими событиями неприятности для Северного флота за год 1939 - 1940 не закончились. Но хотя после двух катастроф на СФ побывал Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов, в начале лета 1940 г. произошло очередное крупное ЧП, на этот раз на торпедном складе в Мурманске. В хранилище произошел пожар и взрыв торпед, имелись человеческие жертвы. Новые судебные разбирательства привели к снятию с должности комфлота В. П. Дрозда, на его место в августе в командование Северным флотом вступил контр-адмирал А. Г. Головко. О службе под командованием этого известного адмирала я расскажу в следующих воспоминаниях.