Почти 60 лет прошло с начала Великой Отечественной войны, и тем не менее Центральный военно-морской музей, который каждый месяц публикует перечень морских памятных дат, неизменно отмечает 25 июля 1943 года, когда было присвоено гвардейское почетное наименование Краснознаменным подводным лодкам Щ-402 и М-172 и подводной лодке Щ-422 Северного флота.

Героизм и трагедия в великой той войне тесно переплелись. Все три лодки погибли в боевых походах, заслужив вечную память. Обстоятельства гибели подлодок редко бывают известны точно, но как погибла Щ-402, было установлено в тот же день - ее торпедировал свой самолет.

Объединенный Совет ветеранов-подводников ВМФ внес полную ясность в этот непростой факт. В книгах председателя комиссии ОСВП ВМФ по увековечению памяти подводников “Подводник, чье имя присвоено библиотеке” (1996 г.) и “Эта “щука” была первой почти во всем” (1998 г.) даны ответы по всем вопросам, касающимся этого события, но до сих пор находятся авторы, которые вводят читателя в заблуждение.

Впервые в открытой печати о трагедии написал знаменитый советский подводник И.А.Колышкин в книге “В глубинах полярных морей” через 20 лет после войны. Еще через несколько лет известный писатель В.С.Пикуль изложил печальный факт в свойственной ему эмоциональной манере в книге “Реквием каравану РQ-17”.

“Хваленые асы Германии совсем не умели отличать корабли противника от своих, топя их столь жестоко, что, если оставался в живых хоть один человек из команды, то и тогда Редер с ядом говорил Герингу: “Большое спасибо от флота, рейхсмаршал!”. Примерно такое же положение сложилось и на флоте США, немало американских кораблей и моряков погибли под бомбами и торпедами своих самолетов. К великому прискорбию, на Северном флоте в конце войны по халатности штаба авиаполка была потоплена гвардейская подлодка Щ-402 (командир капитан 3 ранга А.М. Каутский)”.

Чрезвычайное происшествие было упомянуто, но как и, главное, почему это произошло, известно не было, и недоброжелатели нашего подводного флота пошли на выдумку всяких небылиц.

Гвардейская Краснознаменная Щ-402 - один из самых заслуженных кораблей Северного флота. Под командованием Н.Г. Столбова она 14 июля открыла боевой счет подводников в Великой Отечественной войне, о чем сообщила сводка Совинформбюро, и эта победа была первой победой подводников Северного флота за его историю. Щ-402 совершила 3 боевых похода в финскую кампанию и 16 боевых походов в войне с немецкими фашистами, потопив 12 кораблей и судов. С августа 1942 года лодкой командовал капитан-лейтенант, позднее - капитан 3 ранга А.М.Каутский, награжденный за боевые заслуги тремя орденами Красного Знамени. “Экипаж “щуки”, - говорится в военно-историческом очерке о Северном флоте, - “отличался исключительной сплоченностью, крепкой морской дружбой и храбростью, активностью в поиске врага и точностью атак”.

Журнал “Морской сборник”, открывая к 30-летию Победы рубрику “Корабли Великой Отечественной”, первые два очерка посвятил Гвардейским и Краснознаменным подводным лодкам Д-3 и Щ-402.

“На Северном флоте”, - отметил Герой Советского союза вице-адмирал Г.И.Щедрин, - Щ-402 погибла последней, зато первой она была почти во всем”. За всю историю Советского флота только 4 корабля стали Гвардейскими и Краснознаменными. В их числе -402”.

Смешать с грязью такой корабль и его командира недобросовестным критиканам было очень заманчиво. Для них главным в славной истории Щ-402 встал вопрос, как погибла лодка. Документы трактовались тенденциозно при этом создавались сенсационные сюжеты. Писали, что какой-то дежурный по какому-то штабу просто забыл сказать летчику, где находятся наши лодки и что атаки лодок вообще запрещены, что летчик дважды облетел лодку, давая ей опознавательные сигналы, и только после этого сбросил торпеду. Подразумевалось и даже подчеркивалось, что подводники потеряли бдительность, “прошляпили” и не успели погрузиться. Придумали даже следственную комиссии, которая, якобы, утверждала, что на лодке была плохая организация службы...

Одновременно добавляли, что летчика за ошибку винить нельзя, а для убедительности сочиняли историю о его смерти. Сначала мурманский автор В.Сорокажердьев поведал читателям о том, что летчик “капитан Протасов”, узнав, что потопил свой корабль, от горя застрелился. В других “трудах” рассказывали о том, что летчик, вылетев на новое задание, утопил два транспорта противника, а на третий спикировал в горящем самолете “ в честь реабилитации”.

Как не удивительно, запутывание и дезинформация читателей имеют место и после опубликования документальных исследований трагедии. В издании 1999 года “Потеря корабельного состава Северного флота и гражданских ведомств на Северном морском театре в период Великой Отечественной войны”, в целом весьма объективном. А.Голубев, к сожалению, даст картину гибели “Щ-402” в сорокажердьевском варианте: “Лодка находилась в позиционном положении. Экипаж самолета оповещения о нахождении в этом районе нашей подводной лодки не имел, не смотря на приказание штаба Северного флота, запрещающего атаку подводных лодок в этом районе. После проявления пленки и выяснения, что потоплена наша лодка, капитан Протасов застрелился”.

Читатель не знает, хорошо ли, правильно ли что лодка находилась в позиционном положении, но, поскольку это привело к трагедии, вполне может подумать, что это плохо. В лучшем случае читатель согласится с мнением писателя П.В.Боженко (“Субмарины на войне”, 1996 год): “Почему опытный подводник Каутский находился на поверхности вблизи вражеского порта, осталось неясным”.

Зато читатель будет уверен, что летчик, по чьей-то вине не получивший оповещения, выпустил торпеду правильно и, безусловно, заслуживает сочувствия.

И невдомек читателю, что все было совсем наоборот.

“Щ-402” находилась в назначенном ей районе действия и вела поиск противника рекомендованным командованием способом - в позиционном положении, когда на поверхности видна только рубка лодки, и без хода, чтобы экономить энергию для торпедной атаки. Отдельно назначались свои районы действий и для других сил ударной авиации и надводных кораблей. Районы эти строго разграничивались, и капитан Протас (а не Протасов) получил приказа лететь в район действий ударной авиации, находившейся на большом удалении, чем район действия подлодок. Именно потому, что по условиям обстановки, сложившейся на Северном флоте в 1944 году, наши самолеты пролетали над районами действий подлодок, командование запретило авиации атаки любых (любых!) подводных лодок в этих районах. Поэтому слова “летчик не имел оповещения” не просто неточность: летчик и не должен был иметь никакого оповещения. Больше того, обнаружив лодку, “в этом районе”, летчик должен был, не меняя курс и скорость, пролететь мимо. Дело в том, что наша авиация на Севере имела в 1944 году полное превосходство в воздухе: 740 самолетов против 136 немецких. Создались условия для организации оперативного и тактического взаимодействия подводных лодок, авиации (раведывательной и ударной) и надводных кораблей (торпедных катеров) против конвоев врага, к чему командование флотом стремилось всю войну. С января по сентябрь 1944 года было проведено 7 операций разнородных сил под кодовым наименованием “РВ”. Подводные лодки стали действовать группами в одном районе с самолетами-разведчиками и при получении от них ( или от берегового командного пункта) сведений о конвое выходили по нему в атаку, что обеспечивало нанесение максимальных потерь фашистам. Чтобы избежать роковых случайностей, всем силам флота во время операций запрещались атаки любых подводных лодок. Все детали взаимодействий отрабатывались на тактических учениях. Особое внимание уделялось в учебе опознанию самолетов и быстрой связи с ними. Для обмена опытом подводники и авиаторы проезжали друг к другу, а в открытых письмах через газету высказывались четко: “Будем совершенствовать и отрабатывать практику тактического взаимодействия”. И цель была достигнута. Несколько раз удавались последовательные удары лодок, торпедоносцев и катеров по одному и тому же конвою, а однажды - одновременный удар самолетов и катеров по конвою в Варашеф-фиорде.

При таком характере действий встречи наших лодок со своими самолетами были частыми, а с самолетами противника, даже у его берега, менее вероятными. Поэтому подлодки, имея возможность, вследствие своей меньшей заметности обнаружить самолет раньше, чем он мог обнаружить лодку, не спешили погружаться, а старались самолет опознать. Если сразу опознать самолет не удавалось, лодка срочно погружалась. Если надежно было видно, что самолет свой, лодка не прерывала поиск, оставаясь в надводном положении.

Все это зафиксировано в архивных документах, в книгах и воспоминаниях североморских командиров-подводников Г.И.Щедрина, Г.Ф.Макаренкова, З.М.Арвапова, Ф.В.Константинова, Н.Т.Зиновьева и других. В отчетах командиров подлодок о боевых походах, хранящихся в ЦВМА в Гатчине (фонд 767, опись 2, дело 198, листы 252-299) таких примеров много. Только в трех походах командиры К.М.Колосов (“С-51”), Г.К.Васильев (“С-15”) и П.П.Нечаев (“С-103”) отметили 14 случаев, когда они не погружались в видимости самолета, так как “обнаруженные самолеты - наши разведчики” (лист 299). В отчете командира Щ-402 А.М.Каутского за поход в июле (лист 253) говорилось, что 12 июля в 0.55 и в 6.15 обнаружены самолеты (тип не опознан, уклонились срочным погружением”, а 20 июля в 17.00 обнаружен самолет типа “Бостон” и “от самолета не погружались”.

В книге “На борту С-56 (Владивосток. 1982 г.) Щедрин писал: “Раньше достаточно было короткого доклада: “Самолет!”. и лодка немедленно погружалась... Дважды видели самолеты, и оба раза сигнальщики доложили: “Наши”, и мы не прерывали зарядку, экономили время”. Вот так: даже зарядку аккумуляторной батареи подводники не прерывали в видимости самолета!

Рассказывая о Щ-402, Г.И.Щедрин уточнял: “все мы- подводники, отлично знали силуэты своих самолетов, летчики знали силуэты подлодок. И так давно взаимодействовали друг с другом, что мы, обнаружив их, не погружались, а они, увидев нас, не меняли курс. Им было запрещено атаковать подводные лодки. Этот приказ был широко известен на флоте... Щ-402 видела самолет, опознала его и спокойно продолжала вести наблюдение, так как самолет не менял курса и скорость. Когда на Щ-402 увидели, что самолет выходит в атаку по ней, то с мостика отдали приказ: “Срочное погружение!”, однако погрузиться не успели!.

За всю войну на Севере достоверно известен только один факт потопления нашей лодки авиацией противника.

Почему же гвардейско-краснознаменный экипаж, 39 месяцев успешно уклонявшийся от самолетов, подлодок и надводных кораблей врага, от его бомб, торпед, мин и даже артиллерийских снарядов, не успел погрузиться от своего самолета? Именно потому, что это был свой самолет, который при отличной видимости пролетел мимо, а потом вдруг вернулся...

В оперативной сводке штаба ВВС Северного флота об этом сказано так: “21 сентября 1944 года в 06.42 на траверсе мыса Гамвик, 10 км на Север, одной торпедой летчик капитан Протас с дистанции 600 м, высота 30 м, атаковал подводную лодку в позиционном положении, ход незначительный. Получив сообщение от экипажа, развернулся и торпедировал. Подлодка погрузиться не успела. Экипаж наблюдал сильный взрыв. При втором заходе на месте подлодки видели дым и огромное круглое пятно. По докладу экипажа и на основании дешифровки фотоснимка подводная лодка потоплена. На снимке видна рубка нашей подлодки типа “Щ”. Находящаяся в том районе подводная лодка на запросы не отвечает. Вероятно, потоплена наша подлодка. Погода: высота облаков 600-1500 м, видимость 10-20 километров”.

Когда на практически неподвижную цель с расстояния 600 м идет авиационная торпеда, погрузиться или уклониться невозможно. Не было плохой организации службы на подводной лодке, было непредсказуемое поведение летчика, нарушившего боевой приказ. Он не долетел до назначенного ему района действий и атаковал подводную лодку, хотя атаки лодок были запрещены. Он с дистанции пистолетного выстрела не сумел опознать свой корабль, хотя в штабе по фотоснимку это сделали сразу. Это тем более трудно объяснить, что Протас был заместителем командира эскадрильи, летал достаточно много, в том числе 15 и 16 сентября. Он должен был учить подчиненных, в том числе взаимодействию с подлодками...

Дальнейшая его судьба такова. 27 сентября Протас снова пошел на задание. Самолет с задания не вернулся. Весь экипаж погиб, кроме Протаса, который оказался в плену у немцев. Личное оружие, опять же в нарушение боевого приказа, он в полет над вражеской территорией не взял и сопротивления фашистам не оказал, хотя ранений и контузии не имел, что известно из его же объяснительной записки. После возвращения из плена он был направлен в авиацию Черноморского флота, но в апреле 1946 года исключен из партии, понижен в должности и вскоре уволен из ВМФ.

А как действовали подводники после трагедии Щ-402? Так же, как и Щ-402 в своем последнем походе! После суровой оценки командующего Северным флотом адмирала А.Г.Головко: “Вследствие отсутствия должной организации боевой работы минно-торпедной авиадивизии и отсутствия должного контроля за выполнением указаний со стороны штаба ВВС имел место случай потопления самолетом “Бостон” подводной лодки Щ-402 (ЦВМА, Ф.767, о.2, д.56, д.18) положение о запрете атак любых подлодок во время операций разнородных сил усиления нее. В операции “Вест” по разгрому гитлеровцев в Заполярье в октябре- ноябре 1944 года действовали 14 подводных лодок, потерь не было. А у врага потери были. Только один пример.

20 октября в районе Нордкин (вблизи места гибели “Щ-402”) около 6 часов утра (Щ-402 погибла в 6.42...) подводная лодка “В-4” под командованием Героя Советского Союза Я.К.Иосселиани (однокашника и друга погибшего командира “Щ-402” А.Каутского), находясь у вражеского берега в позиционном положении без хода (так же вела поиск 21 сентября “Щ-402”!), обнаружила конвой противника и успешно его атаковала со стороны берега. На лодку было сброшено 38 бомб, но она ушла от преследования. Война на Севере заканчивалась, но подводники по-прежнему шли на риск, не щадя себя, ради нашей Победы. И этот риск был оправдан.

Объединенный Совет ветеранов-подводников внес полную ясность в историю Гвардейской Краснознаменной подводной лодки Щ-402, что дает возможность в дальнейшем избежать всяких кривотолков и искажений.

Идет 60-й год начала Великой Отечественной войны. Щ-402 погибла в боевом походе, но жизнь ее продолжается. К полувековой годовщине последнего похода легендарной “щуки” имя ее командира гвардии капитана 3 ранга А.М.Каутского присвоено Центральной городской библиотеке в боевой столице североморских подводников - в городе Полярном, место гибели гвардейцев приказом командующего Краснознаменным Северным флота объявлено священными координатами памяти для отдания воинских почестей всеми кораблями флота,

Капитан 1 ранга в отставке
Г.ГАВРИЛЕНКО,
Ф.ДМИТРИЕВ.