С президентом страны полемизировать не будем, но национальная идея России нужна. В том числе для образного осознания того, что «мы защищаем, что мы бережем». Ибо, кроме конституционного строя и «отеческих гробов» каждый защищает что-то свое и особое: форпост мировой демократии или социализм с китайской спецификой, родину Моисея или непогрешимое величие Всемилостливого и Милосердного. Другое дело, что никакой «Кетчум» национальную идею нам не придумает - она должна возникнуть изнутри. Будет ли это «Россия многодетная», «Россия энергетическая» или что-то еще, покажет время. Но и сегодняшний гражданин должен знать и чувствовать, во имя чего «хранить Россию». В этом и состоит наша первичная, пусть и мифологизированная, мотивация.
Предвидим возражение: разве семейные ценности не самоценны? - Да и нет. Иначе в канун холодной войны не появились бы эти строки, редко приводимые в постконфронтационную эпоху, но не потерявшие смысла до сих пор: «Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв в них хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих едино мышленников, своих союзников в самой России» (цит. по: Тезисы доклада госсекретаря США Аллена Даллеса на заседании Совета по международным отношениям в Вашингтоне, 1950 г.)
Мы не поминаем вечно гадящего нам турка и не ищем чертей даже в собственной душе. Мы о том, чтобы отличать свое от чужого. Семейные же ценности - они «свои» и не фальшивые. Но не исчерпывают смысла существования государства, довольны мы им, богоданным, или нет. Да, наше сознание военизировано по исторической предопределенности: «Все русские - в душе - военные» - проницательная строка из иностранного письма Ивану Тургеневу. Это хорошо и плохо. В этом - мы сами, победившие во вторую мировую и проигравшие войну холодную. Поэтому хоть и спотыкающиеся, но ищущие. Пока же оставим в покое адмирала Шишкова и лейтенанта флота Римского-Корсакова, генерал-майора Пржевальского и штабс-капитана Зощенко. С коричневых картонок в семейных альбомах почти на каждого из нас смотрят люди в погонах и с ромбиками в мятых петлицах. «Цифры - 14-й, 41-й - перевернула эпоха с плеча». «И отплясывают рьяно два безусых капитана» уже не «10-го десантного ударного батальона», а совсем не киношной 9-й роты Афгана… Навечно переформированной в 6-ю роту Аргунского ущелья. Все - не стираясь с жесткого диска памяти.
Сколько бы в след Игорю Талькову мы не мечтали вернуться с войны, лицо Общества, его слезы и смех определяют люди служивые, сиречь военные. И отношение к ним - это вопрос выживаемости государства, в котором мы родились. Не сохранив наиболее беззаветную часть своих сограждан, оно не защитит себя ни в Чечне, ни на любом по удаленности Востоке-Западе. Проест и пропьет себя без остатка. И Россией называться не будет. Кто бы и как не относился к отдельно взятому военкому, генералу или прапорщику. Других у страны нет. Как и не может быть воинства, лучшего, чем общество, которому оно служит. Если оно выражает интересы всех, а не космополитичной тусовки, делящей сограждан на вхожих в неё и ею презираемых.
Национальная же идея в понимании «За Родину! За…!» - вот главный «замполит» всего общества. И только потом рука тянется за получкой. Подтверждая значение материального стимула, зададим вопрос: может ли служение быть только источником дохода или оно еще и  гражданская ответственность? Лучше, когда одно дополняет другое. А если не дополняет? Беда в том, что стремление закосить от армии (разумеется, в пользу не менее полезного служения семье, профессии, себе родному) подрывает суть социального контракта между государством и гражданином: если можно одному, почему нельзя всем? Вместо внятного военно-гражданского диалога армия и невоенная часть общества общаются между собой как двоюродные сестры: либо друг о друге не знают, либо знают в основном плохое - одни забирают, другие не отдают.
В чем причина? С одной стороны, сфера военной безопасности, затрагиваемая, в том числе, при реформировании системы призыва, не поддаётся обсчёту неспециалистом. Таковой, безусловно, имеет право голоса, как, надеемся, еще и гражданское чутье. Увы, проблемы безопасности, как и футбола, на житейском уровне оказываются во власти тех, кто вооружен рупором и петардами, а не расчетами и графиками. Разумеется, генералы, прапорщики, как впрочем, журналисты и правозащитники - не на одно лицо. Но все они стоят перед общим законом, защищающим Систему. Не только военно-мобилизационную, но и всей нашей жизни. Систему мы можем критиковать, но обязаны ей подчиняться.  
Стоит ли ломиться в открытую дверь, если любому владельцу исправного телевизора ясно: лучше иметь 100-процентно профессиональную армию. Но только материальное стимулирование ее личного состава потребует солдату платить столько, сколько сегодня получает офицер. Ну а офицеру… Так что пока будут и контрактники, и призывники. Ибо общество отмеряет служивому столько, чтобы поддерживать в нем неувядаемый сарказм при чтении приглашений на трудоустройство нянь. Врач или учитель имеют право выбора. Военный же профессионал - лишь, если сменит род занятий, доказав себе и обществу, что секью рити перед казино более ценен, чем спецназовец в Чечне.
С другой стороны и служивый должен конструктивнее откликаться на задаваемый ему обществом вопрос: что, кроме навыков дисциплины, дает армия увольняемому солдату? Вероятно, это должен быть встречный «сертификат гражданской и профессиональной состоятельности», подтверждающий как минимум техническую квалификацию снявшего мундир. Во всяком случае стимулирующий призывника идти в армию за тем, что на гражданке он бесплатно не получит. Тогда сократится и расстояние между двумя берегами одной реки. И сама армия не будет восприниматься в лучшем случае по хохмам, в ней же, кстати, и придуманных: «чистите сапоги с вечера, чтобы утром надеть их на свежую голову». Призывнику, понимающему, что его ждет в армии, и солдату, знающему, чем его встретит гражданка, замполит (в любой ипостаси) будет тогда нужен лишь в качестве консультанта по широкому кругу военно-гражданских связей. Или справедливого распределителя подарков, присланных благодарными шефами - за полноценное пополнение гражданского общества.
Разговор - долгий и непраздничный. Но то, что он возник 9 мая - на победно-оптимистическом рубеже Великих Отечественных эпох , - это добрый знак…