В Петербурге зарегистрирована новая Межрегиональная общественная организация «Воин», объединяющая, судя по цитируемому документу, «участников боев в вооруженных конфликтах и локальных войнах как на территории СССР, РФ, так и на территориях других государств». Его возглавил харизматичный среди знающих его «афганцев» и «чеченцев» боевой генерал в запасе Николай Сивачев. Изначальный посыл, вызвавший появление новой структуры, очевиден. Это дефицит интегрированности ветеранского сообщества, прежде всего, среди тех, кто не принадлежит к солдатам Победы. Рождение «Воина» дает повод оценить ситуацию в ветеранском движении, в целом. Существуют достаточно стройная вертикаль объединений ветеранов Великой Отечественной и по-разному отстоящие от них организации «афганцев-чеченцев».
Впрочем, по порядку. Энергией одного из первых в стране организаторов «афганского» движения Саида Тулакова сначала появился «Афганвет» - ассоциация с заданной социальной (и одновременно предпринимательской) направленностью. В тяжелые девяностные годы именно «Афганвет» помог трудоустроить некоторую часть вчерашних интернационалистов. И сегодня в пользу позиционирования «Афганвета» в качестве главной «афганской» структуры города свидетельствуют и предпочтительно наработанные им связи в ветеранском, в том числе, международном сообществе, и регулярный выпуск профильного журнала «Командор», и творческий потенциал представляющего организацию в эфире Олега Никулина. Перечисленное и многое неназванное делает «Афганвету» честь, но темы не исчерпывает. Тем более что у «Афганвета» в Петербурге уже имеется «младший брат» - Союз инвалидов и ветеранов Афганистана и Чечни - СИВАЧ во главе с Валерием Романовым. (Пользуясь случаем, поблагодарим его за консультирование по меньшей мере двух телесериалов, посвященных локальным конфликтам - жаль, что об этом мы не узнали из титров). Но в городе и области существуют еще более 200 официальных и неформальных структур (по существу - клубов), в основном, бывших сослуживцев по Афганистану, Чечне, Анголе, Вьетнаму, всех, кто, возможно, более широкого круга общения не ищут или не представляют.
Спору нет: на этапе формирования «младоветеранского» движения любые, в том числе, временные организации внесли свою идейно-организационную лепту - конструктивным и прочим опытом. Таким образом выявились по меньшей мере три фактора, характеризующие запросы ветеранов. Фактор житейский: если большинству уютнее среди знакомых, то мерами, не стимулирующими их заинтересованность в «расширенном» единстве, эту категорию людей не объединить - голословных призывов к самосознанию они не приемлют, ибо свой долг перед страной уже выполнили. Да и из разрозненных клубов движения не создашь - нет «движителя».
Фактор контрактности: если бытие ветеранской организации обусловить самоокупаемостью, то лишь немногие найдут в ней то, что они ждут от рынка, а чаще - от органов соцопеки. Ветеранский потенциал находит применение в основном в сфере охраны. Но солидные охранные предприятия заинтересованы не в «боевиках» вообще, а узких профессионалах. Хорошо, если кандидат, скажем, в телохранители имеет опыт Чечни, но это существенно лишь при прочих равных условиях. Обычный же охранник - караульный или диспетчер - в лучшем случае обеспечивает себя. Вряд ли он станет спонсором всей ветеранской структуры. А если и появляются у него дополнительные резервы, то он скорее поможет не абстрактным собратьям-ветеранам, а бывшим сослуживцам, например, на 9 мая. Да и рынок охранных услуг уже сформирован.
Политический фактор для нас наиболее существенен. Во-первых, нынешнее внешне не скандальное сосуществование однородных организаций рано или поздно вызовет обострение их соперничества. И примеры тому уже есть. Тем более что внутривидовые противоречия - острее межвидовых. Афганветовцы ставят себе в заслугу хотя бы относительную экономическую самодостаточность. Ищущие внешней поддержки «воины» делают упор на идейную консолидацию - Государственность, Патриотизм, Долг, Честь, Духовность. Но и другие - то же за это. И все вместе ищут спонсоров.
Во-вторых, и это обстоятельство вынесено в заголовок. Ветеранский сегмент гражданского общества требует скорее государственного призрения, чем регламентации источников финансирования. Значит, без единых подходов не обойтись. Эта проблема актуализируется по мере естественного ухода ветеранов Великой Отечественной. Кто и на каких условиях унаследует созданную ими организационную и социальную инфраструктуру? Иными словами, когда состоится законодательное объединение всех поколений ветеранов боевых действий, и есть ли этому альтернатива? Очевидный, казалось бы, ответ осложняется пестротой ветеранского сообщества при очевидном лимите государственных средств. Если ввести военно-полевой критерий (участники боев), то чем хуже испытатели оружия массового поражения, другие лица, проходившие службу (часто невоенную) в экстремальных условиях, послевоенные «минные тральщики» и даже узники фашистских концлагерей? Но за ними последуют и прочие категории ветеранов и узников. В итоге мы получим разделение общества на льготников и обделенных, что уже проходили. Причем водораздел намечается по поколениям. Зато в удлиненный список соискателей легче попасть самозванцу. Укрепит ли это государство и общество? Не обернется ли «государево призрение» - презрением наиболее достойных?
Юридическая, она же - экономическая, а потом и политическая сторона дела требует создания не ассоциаций и клубов (они свое дело сделали), а федерального органа исполнительной власти на уровне министерства (агентства) по делам ветеранов. Этот орган призван, прежде всего, определить сферу подведомственности, а также баланс между главными направлениями своей работы: социальной, экономической (те же госпитали-санатории), воспитательной и мемориально-представительской. Именно эти функции возложены на подобные госструктуры в США, Великобритании, ФРГ, Китае, Японии и многих других странах - мы из того же теста.
А пока? Поздравив «новорожденных», поищем союзников…