Однажды Суворов, одетый в простую солдатскую куртку, пробегал по военному лагерю.

- Эй, старик, постой! - закричал ему сержант, присланный от генерала Дерфельдена с документами. -Скажи, где палатка главнокомандующего?

- А черт его знает! - отвечал Суворов.

- Как же быть? - озадаченно сказал сержант. -- Я привез ему бумаги от нашего генерала...

- Не отдавай! - закричал Суворов. - Он сейчас или мертвецки пьян, или горланит петухом!

- Моли Бога, старикашка, что ты стар! - замахнулся тростью рассвирепевший сержант. - Не хочу руки марать, а то бы задал тебе за такие слова! Ты, видно, не русский, коли так говоришь о нашем отце и благодетеле...

Пока курьер держал речь, собеседника и след простыл.

Через час сержант, разыскав наконец палатку главнокомандующего, снова увидел странного старичка с хохолком на голове, уже облаченного в фельдмаршальский мундир. Сначала курьер остолбенел от ужаса, затем хотел броситься в ноги, но Александр Васильевич удержал его, обнял и сказал: "Ты доказал любовь к начальнику на деле: хотел поколотить меня за меня же". Он принял присланные документы и собственноручно в знак благодарности за преданность налил сержанту рюмку "хлебного вина".

* * *

Один храбрый и весьма способный офицер, служивший в суворовские времена, приобрел репутацию злоязычного, язвительного человека. Однажды Суворов вызвал его к себе и наедине выразил сердечное сожаление: он, дескать, имеет могущественного недоброжелателя, который строит ему козни на каждом шагу.

Офицер, заинтересовавшись, начал выспрашивать: "Не князь ли это А.?" "Нет", - отвечал Суворов. "Не граф ли Б.?" Александр Васильевич отрицательно покачал головой.

Вызванный задумался, и тогда Суворов, словно опасаясь, чтобы не подслушали, запер дверь на ключ и тихонько сказал офицеру: "Высунь язык!" Тот повиновался, и полководец таинственно сказал: "Вот твой злейший враг!"

***

Однажды при императоре Николае I на петербургскую гауптвахту попали за какую-то провинность два офицера гвардии. Начальник караула, однополчанин одного из них, по-приятельски отпустил его на денек проветриться. Другой же провинившийся, озлобленный тем, что поблажку сделали не ему, написал донос о происшедшем.

Начальника караула и его приятеля отдали под суд. Когда Николаю 1 доложили обстоятельства дела, он распорядился обоих от уголовного наказания освободить и перевести в армейские части, удаленные от Петербурга, а доносчику выдать денежную награду, обязательно внеся в его формулярный список указание, за что она выдана.

Во время народного гуляния на вербной неделе Николай I, любивший прохаживаться по Петербургу, повстречал солдата, спешившего куда-то с узелком. Расспросив его, государь узнал, что солдат несет на ярмарку продавать табакерки собственного изготовления. Николай пожелал их видеть.

На табакерках оказался довольно сносно нарисованный портрет Наполеона. Государь спросил, почему же тот предпочел своему императору иностранного, тем более разгромленного русскими. Солдат дал такое объяснение:

- Когда хотят понюхать табачку, хлопают по крышке табакерки, стало быть, по носу французскому королю. А как понюхал человек, он должен чихнуть; а чихнул - все равно, что здоровья пожелал: здравия желаем, мол, ваше императорское величество! И вот, извольте посмотреть, на этой стороне, внутри, вашего величества портрет.

В самом деле, на внутренней стороне крышки была другая миниатюра - недурно написанное акварелью изображение Николая I. Император тут же купил у находчивого солдата почти всю партию табакерок, заплатил по-царски и дарил их затем приближенным, с теплотой рассказывая, какие умницы служат в его полках.

***

Знаменитый мореплаватель адмирал И.Ф.Крузенштерн (1770-1846) однажды пожелал посетить экзамен по истории в Морском кадетском корпусе. Выслушав приветствие, он вызвал по журналу для ответа первого попавшегося гардемарина. Им оказался юноша огромного роста и богатырской стати, но познаниями не блиставший. Однако он без тени смущения выбрал экзаменационный билет и бойко прочитал вопрос: "Лютер и Реформация в Германии".

Крузенштерн приготовился слушать. Гардемарин откашлялся, по привычке оправился и, встав в непринужденную позу, начал отвечать: "Лютер был немец..." После этих слов наступила пауза, и Иван Федорович посмотрел в лицо экзаменуемому: "Ну и что же из этого?"

Детина, который имел очень смутное представление и о Лютере, и о Реформации, попробовал отшутиться: "Хоть он был и немец, но умный человек..." Крузенштерн, сам выходец из прибалтийских немцев, отреагировал на неловкий пассаж гардемарина моментально: "А ты хотя и русский, но большой дурак!"

Экзамен, конечно, гардемарин не сдал, а вызванная необдуманным словом нелюбовь Крузенштерна потом долго отзывалась на его офицерской карьере.