29 июня в Военно-морской академии имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова отмечался юбилей кафедры «Управление силами (боевой и повседневной деятельностью сил флота, службы штабов)».
Подвиги наших моряков в годы Великой Отечественной войны трудно представить без «боевого сопровождения» таких слов, как «небывалый», «беспримерный»... Страницы истории флота тех лет изобилуют невероятными случаями, где правду порой нелегко отделить от легенды. Вот лишь некоторые из них.
В конце 1962 года шли интенсивные испытания ядерного оружия в атмосфере. В это время велись переговоры ядерных держав о запрещении испытаний в трех сферах, и наша страна спешила завершить столь необходимую ей в условиях «холодной войны» проверку новой техники. Всего было произведено более тридцати воздушных ядерных взрывов, из них - несколько мегатонного класса. Значительная часть этих испытаний прошла в условиях полярной ночи, а 24 декабря была взорвана термоядерная бомба с мощностью, превышавшей 20 мегатонн. Не самая мощная из имевшихся в стране, но в ночное время более мощные не испытывались. Картина же ночного ядерного взрыва была столь необычна, что стоит рассказать, что же видели люди, находившиеся на расстоянии более двухсот километров от эпицентра.
Мир об этом так и не узнал... В Центральной Арктике под паковыми льдами на глубине 150 метров горел атомный подводный крейсер с двумя ядерными реакторами, с 16 баллистическими ракетами (с ядерными же боеголовками) и 130 живыми душами в одиннадцати отсеках, не считая трёх щеглов в вольере зоны отдыха... Сообщение ТАСС, если бы об этом разрешили сообщить, звучало бы так: «18 января 1981 года подо льдами Арктики затонул на глубине трёх тысяч метров ракетный атомный подводный крейсер стратегического назначения К-424. На борту находилось 130 человек... Причины катастрофы уточняются». Так могло бы быть, но так не стало, потому что на борту К-424 нашёлся человек, который сумел отменить катастрофу, вернуть корабль домой, в базу. Это был командир подводного крейсера - 37-летний капитан 1 ранга Николай Александрович Иванов.
В стихии стиха - он волен, как волна, он купается в родной русской речи, отыскивает древние слова и придумывает свои, новые. Его стихотворная речь - то плавная, то взрывная - самобытная, словно поэт в особом царстве родился и говорит на своем, сказочно-русском языке.
